Минуты через три подкатили два джипа с начерно тонированными стеклами и остановились рядом с машинами Пономаря, практически перегородив все движение по шоссе. Теперь участники были в сборе.

Захлопали дверцы, и бандиты высыпались наружу. Были они почти неразличимы: коротко стриженные, в джинсах и черных кожаных куртках, которые вздувались от оружия. С Синим было четыре человека. С Пономарем приехало человек двенадцать, что в данном случае свидетельствовало не о том, что Пономарь круче, а о том, что он больше опасается.

Сначала приветствовать друг друга отправилась «пехота». Переваливаясь, как пингвины, они ходили у входа в парк кругами, молча, пожимая руки двумя руками. Затем без спешки показались предводители.

Пономарь был в длинном светлом пальто и на фоне черного пейзажа с черными фигурами выглядел вызывающе. Он шел, нарочито ни на кого не глядя, закинув голову наверх и крутя ею из стороны в сторону, будто считая птиц. Своим видом он явно демонстрировал беззаботность, что было, в общем-то, не очень уместно. Рядом с Пономарем, нервно подпрыгивая, вышагивал Плохиш. Его толстое, одутловатое лицо было хмурым и озабоченным. Он явно предпочел бы сейчас находиться в другом месте.

Навстречу им разбитной блатной походкой двигался Синий. Это был смуглый, черноволосый парень, смазливый, с дерзкими глазами и ямочкой на подбородке. Одет он был в черный кожаный плащ до пят.

Во всех его разболтанных движениях было что-то непередаваемо наглое, что женщины часто принимают за проявление силы и что им порой очень нравится. Он улыбался, но как-то недобро.

Я кивнул Гоше, чтобы он оставался на месте, чего он, разумеется, не сделал, и пошел вперед. Мы сошлись практически одновременно.

— Здорово, парни! — начал я с ходу, прежде чем они успели опомниться от моего появления. — Что это вы тут делаете?

Пономарь и Плохиш ошарашенно уставились на меня.

— Вот это да! — весело ахнул Синий. — Никак Храповицкая крыша прибыла? Здоров, братан!

— Да вот, гулял по парку, смотрю, знакомые подъехали, — пояснил я.

— Рассказывай, братан, — радостно оскалился Синий. — Сколько же бандитов на меня, на горемыку, враз наехало! Аж как-то не по себе. Слышь, пацаны. — Он повернулся к своим. — Может, уедем, пока не загрузили до талого.

Те загоготали. Смысл его намека был ясен.

«По понятиям», то есть по тому своду законов, которым регулировались отношения в их мире, я представлял собой что-то среднее, между «фраером» и «коммерсантом». Пономарь хоть и предводительствовал бригадой, но занимался торговлей, то есть оставался по своей сути «барыгой». И хотя Ильич недавно ввел в «понятия» новую норму, призвав считать коммерсанта «тоже человеком», у старой бандитской гвардии эта революционная новация не встречала понимания. Несколько лучше смотрелся Плохиш, но и он был безнадежно опозорен своим официантским прошлым и не котировался выше «черта». В отличие от нас троих. Синий был голубой крови.

Стволы, впрочем, тут были у всех. Включая Гошу. И это обязывало к продолжению беседы.

Пономарь прокашлялся.

— Ты извини, Андрей, — смущенной скороговоркой произнес он. — У нас тут разговор серьезный. Ты не обижайся, ладно…

Это означало нежелательность моего присутствия здесь.

— Так вы что, не вместе? — удивился Синий. — Вы же, вроде, в долях плаваете.

— Не всегда, — сказал я, многозначительно глядя на Пономаря и не трогаясь с места.

— А я другое слышал, — озадаченно почесал затылок Синий. — Да ладно, это ваши дела. Короче, суть такая. Вы там купили у наших коммерсантов в Нижне-Уральске тридцать два процента акций азотного завода, так?

Пономарь не ответил. Плохиш поежился и закурил. Его, кажется, слегка знобило.

— Так, — уверенно ответил на свой вопрос Синий. — С коммерсантами мы потом разберемся. Сейчас разговор не за них. А за вас. Этот завод наш. И рулим там мы. И без нашего спроса там комары в половые отношения не вступают. — Он выразился несколько энергичнее.

Было заметно, что избранный им тон Пономарю не нравится. В отличие от Плохиша он не боялся.

— Твой, что ли, завод? — спросил Пономарь резко.

— Не мой, — веско ответил Синий. — И не твой. А Сережин. — Он даже за глаза не называл Ильича по прозвищу. — Я от себя, что ли, тут с вами тру?

— Тогда зачем я с тобой время теряю? — презрительно бросил Пономарь, повернулся и пошел к машине.

Плохиш от неожиданности выронил сигарету. Даже Синий растерялся, не готовый к такому обороту. Привычное дерзкое выражение его лица сменилось недоумением.