– Да он эти листовки и не читал, – пояснил Черч. – Они же были упакованы в мешки. И вообще, ему только двадцать два, что с него взять? Он, к примеру, считает преследование вертолетом ФБР самым ярким событием своей жизни.

Я поделился с Черчем нашими соображениями относительно корпорации «Мультипликация».

– Детектив Ломакс, вы с блеском применили дедуктивный метод, – восхитился Черч. – Что, по-вашему, является главной уликой?

– Улик нет – ни прямых, ни косвенных. Правда, в разгар сегодняшней веселухи мне позвонил Дэнни Иг. Он предположил, что руководство «Ламаар» обделило Лебрехта, Барбера и Кеннеди, вот они и вымогают деньги. Я уведомил Ига, что деньги, а вместе с ними и мотив успешно взлетели на воздух. Но послушайте, что мне сообщил Иг. Он, оказывается, проверил финансовые отчеты наших старичков и выяснил, что они систематически распродают акции «Ламаар энтерпрайзис», причем по заниженной цене. Распродают понемножку, чтобы не вызвать подозрений, но занимаются этим демпингом уже два года. Вот так постепенно они избавились уже от девяноста пяти процентов своих первоначальных активов.

– Да это же настоящая масштабная распродажа! – воскликнул Роуз. – Лебрехт, Барбер и Кеннеди были крупнейшими держателями наших акций.

– И ключевое слово здесь «были», – заметил я. – Однако последние два года они знали, что понижение акций в цене неминуемо, и распродавали их – страховались от убытков.

– Боже мой! – вскричал Роуз. – Как, как они могли узнать о неминуемом снижении цены, если сами и не задумали уничтожить компанию? Это ли не улика?

– Для Комиссии по ценным бумагам, может, и улика, – возразил Черч, – а я не имею права брать людей под стражу только за демпинг акций компании.

Дверь отворилась, и на пороге возник Терри. Все лицо его покрывали мелкие шрамики. Сотня, если не две, красных черточек расположились от уха до уха, от лба до подбородка. Все лицо жирно блестело – должно быть, от мази с антибиотиком.

– Все, на карьере фотомодели можно ставить крест, – изрек Терри.

Я заржал как ненормальный.

– Терри, друг, если не считать этой малости, как ты себя чувствуешь?

– Во-первых, у меня ощущение, будто в грудь мне саданули хорошей дубиной. Во-вторых, я три часа провел на столе, пока доктор, привыкший к более симпатичным физиономиям, пинцетом выдергивал из меня осколки. А ты как себя чувствуешь, Майк?

– Я счастлив тебя видеть.

– Ты счастлив видеть эту рожу? Приглядись получше. Раньше я был просто некрасивым парнем. А теперь выгляжу как какая-нибудь монструозная клубничина. Впрочем, с лица воду не пить. Надеюсь, ты не раскрыл дело, пока надо мной корпел доктор Франкенштейн? А то я просто рвусь в бой.

– Неужели тебе не хочется отдохнуть? – удивился Черч.

– Нет, конечно. Помните Брюса Уиллиса в фильме «„В“ – значит вендетта»? Ему досталось куда больше, и все же он довел дело до конца. Я тут уловил обрывок фразы. Кто, скажите мне, занимался демпингом акций?

– Кеннеди, Барбер и Лебрехт. Те самые, что вместе с Ламааром основали компанию.

– Зачем тогда они вздумали ее разрушать? Ведь это же их детище? – не понял Терри.

– А зачем Бог разрушил Содом и Гоморру? – задал я встречный вопрос. – Затем, что ему не нравились методы управления.