Итак, Бубовой выкажет подобающее уважение главе суверенного государства. Его примут любезно, как посланца великой державы. Болгарский лидер немного поупрямится, но в конце концов согласится. Его поведение будет таким же стилизованным, как выступление балерона Александра Гудонова, и таким же предсказуемым относительно исхода.

После этого надо будет встретиться с Борисом Строковым и выяснить у него, как быстро тот сможет подготовить операцию. Борис Андреевич с восторгом ухватится за такую возможность. Это станет самым ярким эпизодом в его жизни, подобно выступлению на Олимпийских играх, и в случае успешного исхода ему обеспечено продвижение по службе, — а может быть, и новая машина или дача под Софией. Или даже и то и другое. «Ну а на что рассчитывать мне самому? — задал себе вопрос полковник КГБ. — Определенно, на продвижение по службе.» Генеральские звезды, перевод в Москву, уютный отдельный кабинет в центральном управлении. Плюс просторная квартира на Кутузовском проспекте. Мысль о возвращении домой согрела душу резиденту, которому пришлось провести столько лет за пределами родины. «Достаточно, — подумал Бубовой. — Более чем достаточно.»

— Где сейчас находится дипкурьер? — спросила Мери Пат, вычищая пылесосом ковер в гостиной.

— Где-нибудь над Норвегией, — подумав, ответил муж.

— Мне пришла в голову одна мысль.

— Вот как? — повернулся к жене Эд.

— А что если нам удастся вытащить «кролика» так, что русские об этом не догадаются?

— Черт побери, и как же мы это осуществим? — удивленно спросил муж. Что она надумала? — Знаешь, даже просто вытащить его отсюда вместе с семьей будет очень нелегко.

Мери Пат поделилась с ним мыслью, родившейся в ее изворотливом мозгу, и Эд вынужден был признать, что она оригинальна.

«Я всегда знал, что от тебя можно ждать что-нибудь такое,» — подумал он, сохраняя на лице непроницаемое выражение. Но затем московский резидент начал размышлять вслух:

— Слишком сложно.

— Однако осуществимо, — возразила жена.

— Дорогая, это еще под большим вопросом.

Но Мери Пат по глазам мужа видела, что он задумался.

— Да, но если нам удастся провернуть такое, какая это будет удача! — сказала она, орудуя пылесосом под диваном.

Рев стал таким громким, что маленькому Эдди пришлось наклониться к телевизору, чтобы слышать реплики трансформирующихся роботов. Очень хорошо. Если Эдди ничего не слышит, микрофоны КГБ уж подавно ничего не услышат.

— Вообще-то, стоит об этом подумать, — наконец согласился Эд. — И все же осуществить что-либо такое… черт возьми!

— Знаешь, нам платят как раз за изобретательность, разве не так?

— Нечего даже и думать о том, чтобы провернуть здесь что-нибудь подобное…

Если не задействовать все имеющиеся в распоряжении средства; а среди агентов есть не совсем надежные, что, естественно, вызывает наибольшую тревогу, справиться с которой очень непросто. Это является одной из самых главных проблем в профессии разведчика. Разоблачив кого-нибудь из завербованных агентов, контрразведчики из КГБ, как правило, начинали вести тонкую игру. Они могли, например, «побеседовать по душам» с раскрытым агентом и убедить его продолжать работать, пообещав в обмен на это сохранить ему жизнь — до конца текущего года. Все агенты были обучены в случае опасности подавать сигнал о провале, однако кто может гарантировать, что каждый агент пойдет на это? Это значило бы требовать от них слишком много, больше, чем то, на что были способны некоторые из них — а точнее, подавляющее большинство.

— И что с того? Есть и другие места, где осуществить это будет гораздо проще. Восточная Европа, например, — предложила Мери Пат. — Надо увезти «упаковку» подальше от России.

— Полагаю, это возможно, — снова уступил Эд. — Однако наша задача — вытащить «кролика» отсюда, а не заработать очки за стиль исполнения в глазах какого-нибудь восточногерманского судьи.

— Знаю, но ты все же задумайся. Если нам удастся увезти «кролика» из Москвы, это обеспечит нам значительно более широкую свободу маневра, разве не так?

— Да, дорогая. Но это также означает, что у нас возникнут дополнительные проблемы со связью.

То есть, повысится риск неудачи. Принцип максимальной простоты являлся такой же неотъемлемой составляющей деятельности ЦРУ, как темный плащ и надвинутая на глаза шляпа — плохого шпионского фильма. У слишком большого числа нянек дитя остается не только без глаз, но и без рук и без ног.