— Черчилль в таких случаях говорил, что надо шевелить и шевелить мозгами. — Шарп пожал плечами. — Сделаем все, что в наших силах, Джек.

— Наверное, мне было бы в тысячу раз легче, если бы у меня за спиной был взвод морских пехотинцев.

— Как и мне, мой мальчик, однако приходится выкручиваться с тем, чем мы располагаем.

— Томми, — спросила миссис Шарп, — о чем это вы?

— Не могу сказать, дорогая.

— Но вы ведь из ЦРУ, — продолжала она, повернувшись к Джеку.

— Да, мэм, — подтвердил тот. — Раньше я преподавал историю в военно-морской академии в Аннаполисе, а до этого торговал акциями, ну а еще раньше служил в морской пехоте.

— Сэр Джон, ведь это вы…

— Да, и я никогда не смогу искупить вину за этот поступок.

Проклятие, ну почему тогда, на лондонской Молл, он просто не остался вместе с женой и дочерью за деревом, позволив Шону Миллеру сделать свое черное дело? В конце концов, Кэти нащелкала бы фотографии, и это помогло бы полиции. Наверное, ни одно доброе — и глупое — дело не остается безнаказанным.

— И вы можете прекратить эту ерунду с «сэром Джоном», — продолжал Райан. — У меня все равно нет ни коня, ни кольчуги.

А вместо меча он может похвастаться разве что кортиком, который выдается офицерам, окончившим школу морской пехоты в Квантико.

— Джек, рыцарь — это тот, кто с оружием в руках защищает монарха, — заметил Шарп. — Если мне не изменяет память, ты проделывал это дважды. Следовательно, ты имеешь полное право на рыцарский титул.

— Ребята, неужели вы никогда ничего не забываете?

— Только не такое, сэр Джон. Мужество, проявленное под пулями, это то, что остается в памяти на века.

— Особенно в кошмарных снах, но только в них пистолет всегда дает осечку. Да-да, такие мне снятся регулярно, — признался Джек, впервые в жизни. — Ладно, Том, чем мы будем заниматься завтра?

— Утром меня ждут кое-какие дела в посольстве. Предлагаю тебе самому походить по городу. Обедать будем вместе.

— Разумно. Где встречаемся?

— В соборе, справа, находится скульптурная композиция «Оплакивание Христа» Микеланджело. Перед ней, ровно в четверть второго.

— Договорились, — согласился Джек.

— Скажите мне, где мистер Райан? — спросил Кролик.

— В Риме, — ответил Алан Кингшот. — Он проверяет то, о чем вы нам рассказали.

Этому был посвящен целый день. Зайцев выкладывал все, что было ему известно о деятельности КГБ в Великобритании. Как выяснилось, известно ему было немало, достаточно для того, чтобы трое сотрудников Службы внутренней безопасности, записывавшие его рассказ, были вне себя от восторга. Нет, Райан ошибался, размышлял за ужином Кингшот. Этот русский был не золотой жилой. Он представлял из себя настоящую кимберлитовую трубку, и у него изо рта так и сыпались алмазы. Зайцев постепенно расслаблялся, привыкая к своему новому положению. «Он имеет на это право,» — подумал Алан. Подобно человеку, который изобрел микросхему, Кролик был обеспечен всем до конца дней своих: столько морковки, сколько он только сможет съесть, и вооруженные люди, которые будут охранять его норку от медведей.

Крольчонок, как называл Кингшот русскую девочку, сегодня открыла для себя западные мультфильмы. Особенно ей понравился сериал про Койота-бродягу. Светлана тотчас же обратила внимание на сходство с русским «Ну, погоди!» и громко смеялась на протяжении каждой серии.

Тем временем Ирина Зайцева заново открыла в себе любовь к фортепиано. Она играла на рояле «Безендорфер», стоящем в музыкальном салоне особняка, делая ошибки, но учась на них. Постепенно к ней начали возвращаться былые навыки, что вызывало восторженные взгляды со стороны миссис Томпсон, которая сама так и не научилась играть на пианино. Однако теперь пожилая женщина отыскала в библиотеке особняка огромное количество нот, обеспечив миссис Зайцеву материалом для занятий музыкой.

«Это семейство, — подумал Кингшот, — ждет на Западе счастливая жизнь.» Ребенок есть ребенок. Отец располагает гигантским объемом полезной информации. А мать вздохнет свободно и будет наслаждаться столь дорогой ее сердцу музыкой. Все трое будут носить новообретенную свободу как легкое, удобное платье. Эти образованные, талантливые люди являются достойными представителями богатого культурного наследия страны, существовавшей задолго до установления в ней коммунистического режима. Отрадно сознавать, что не все перебежчики из страны Советов являются малограмотными пьяницами.