— Итак, сложность операции полностью ограничивается ее последствиями, — подвел итог Устинов, — но никак не собственно исполнением.

— Совершенно верно, Дмитрий, — подтвердил Андропов.

— Какова вероятность того, что эта операция укажет на нас? — спросил первый секретарь ЦК компартии Украины.

— Если мы оставим после себя только мертвого турка, установить какую-либо связь будет крайне трудно, — ответил председатель КГБ. — Эта операция не имеет кодового названия. Число посвященных в нее — меньше двадцати человек, большинство из которых присутствует сейчас в этой комнате. Никаких письменных архивов не будет. Товарищи, режим секретности должен быть абсолютно строжайшим. Я должен просить вас не говорить никому ни слова о том, что мы здесь сейчас обсуждали. Ни женам, ни секретарям, ни помощникам. Только в этом случае мы сможем исключить любые утечки. Необходимо помнить, что спецслужбы западных государств постоянно пытаются проникнуть в наши секреты. В данном случае нельзя допустить, чтобы это произошло.

— Можно было бы ограничить круг посвященных, обсудив этот вопрос на заседании Совета обороны, — задумчиво произнес Брежнев.

— Леонид Ильич, я думал об этом, — признался Андропов. — Однако политические последствия проблемы требовали участия всех членов Политбюро.

— Да, понимаю, — кивнув, согласился генеральный секретарь. На самом деле от Брежнева ускользнуло то, что Андропов умышленно повел дело так, чтобы не предстать авантюристом в глазах тех, кому в ближайшее время предстоит выбирать его своим главой.

— Хорошо, Юрий, у меня больше нет никаких возражений, — задумчиво добавил Леонид Ильич.

— Все равно, это слишком опасно, — заметил первый секретарь ЦК Российской Советской Федеративной Социалистической Республики. — Вынужден заявить, что предложенный план мне не нравится.

— Григорий Васильевич, — возразил партийный босс Украины, — если польское правительство падет, последствия для моей республики будут самыми плачевными. Я не хочу даже думать об этом. И вам тоже следовало бы встревожиться, — продолжал он. — Возвращение этого проклятого поляка домой станет катастрофой для всех нас.

— Я полностью с этим согласен, и все же пойти на убийство главы государства непросто. Полагаю, сначала нужно попробовать предупредить папу. Существуют способы привлечь его внимание.

Министр иностранных дел покачал головой.

— Я уже говорил — это будет пустой тратой времени. Такие люди не понимают, что такое смерть. Можно попытаться запугать папу, пригрозив католикам стран организации Варшавского договора, но, боюсь, это приведет к прямо противоположному результату. По сути дела, мы восстановим против себя всю Римско-католическую церковь, лишившись при этом возможности устранить одного надоедливого священника. Нет, — министр покачал головой. — Если это нужно осуществить, надо осуществить это быстро, решительно и надежно. Юрий Владимирович, сколько времени потребуется на подготовку операции?

— Полковник Рождественский? — в свою очередь, спросил председатель КГБ.

Головы всех присутствующих повернулись к Рождественскому, и тот сделал над собой усилие, чтобы его голос не дрогнул. Для простого полковника эти воды были слишком глубокими. Теперь вся операция лежала на его плечах, о чем до настоящего момента он как-то не подумал. Однако если мечтать о генеральских звездах, надо брать на себя ответственность.

— Товарищ министр, по моим оценкам, на подготовку операции уйдет от четырех до шести недель. Но вы должны дать нам санкцию, а также поставить в известность болгарское Политбюро. Мы собираемся воспользоваться помощью болгарских спецслужб, а для этого нам необходимо получить разрешение политического руководства страны.

— Андрей Андреевич, — спросил Брежнев, — как отнесутся к нашей просьбе в Софии?

Министр иностранных дел ответил не сразу.

— Все зависит от того, что мы попросим у них и как. Если болгарам будет известна конечная цель операции, не исключено, что они заупрямятся.

— А нельзя ли попросить их о помощи, не уточняя, для чего конкретно она понадобится? — спросил Устинов.

— Да, думаю, можно. Можно будет просто предложить им сотню новых танков или эскадрилью истребителей, в качестве жеста социалистической солидарности, — предположил министр иностранных дел.

— Будем щедрыми, — согласился Брежнев. — Я уверен, в Министерстве обороны уже давно лежит соответствующий запрос, да, Дмитрий?

— И не один! — подтвердил маршал Устинов. — Болгары только и делают что клянчат больше танков и больше МиГов!

— В таком случае, грузите танки на поезд и отправляйте их в Софию. Товарищи, предлагаю поставить вопрос на голосование, — сообщил собравшимся генеральный секретарь.

Одиннадцати членам Политбюро, имеющим право голоса, показалось, что их подталкивают к решению. Семь кандидатов в члены, не имеющих права голоса, лишь молча кивнули, ожидая результатов.