— Я там бывал, заходил в их клуб, — сказал Райан. — Отличные солдаты.

— Так точно. У меня там служит друг, Мик Трулав. Он в королевской гвардии.

— Что ж, старший полковой сержант, не пускайте сюда плохих ребят, — пошутил Райан, вставляя карточку в щель электронного контрольно-пропускного устройства на входе.

— Ни в коем случае, сэр, — заверил его Кандертон.

Когда Райан вошел в кабинет, Хардинг уже был на месте. Джек повесил пиджак на вешалку.

— Что-то ты сегодня рано, Саймон.

— Ваш судья Мур прислал сэру Бейзилу факс вчера вечером — точнее, уже после полуночи. Вот, взгляни.

Он протянул Райану сообщение. Тот пробежал взглядом скрученный листок.

— Значит, папа римский, да?

— Так получилось, что этим заинтересовались и ваш президент, и наша премьер-министр, — подтвердил Хардинг, раскуривая трубку. — Сэр Бейзил попросил нас прийти пораньше, чтобы еще раз просмотреть все то, что у нас есть.

— Ну хорошо, а что именно у нас есть?

— Немногое, — вынужден был признать Хардинг. — Я не могу раскрывать тебе наши источники…

— Саймон, я уж не совсем дурак. У вас есть кто-то на самом верху, или один из помощников кого-то из членов Политбюро, или кто-то из секретариата партии. И он вам ничего не говорит?

Работая в Лондоне, Райан уже успел ознакомиться с весьма интересными материалами, которые могли исходить только от человека, имеющего доступ в большой красный шатер.

— Не стану подтверждать или опровергать твои подозрения, — осторожно напомнил Хардинг, — но вынужден признать, что ты прав: никто из наших источников не смог нам ничего сообщить — даже то, поступило ли «Варшавское письмо» в Москву, хотя нам известно, что оно должно было туда поступить.

— Итак, на самом деле нам ни хрена не известно?

Саймон угрюмо кивнул.

— Точно.

— Поразительно, насколько часто нам приходится с этим сталкиваться.

— Джек, в нашей работе такое происходит сплошь и рядом.

— И Мэгги Тэтчер в ярости рвет свои трусики?

Хардингу еще не приходилось слышать этот американизм, и он недоуменно заморгал.

— Похоже на то.

— Итак, что мы должны будем ей ответить? Она ведь, черт побери, вряд ли хочет услышать от нас, что мы ни хрена не знаем.

— Да, наши политические лидеры не любят выслушивать подобные признания.

«Как и наши,» — мысленно добавил Райан.

— Ладно, а сэр Бейзил сможет запудрить Тэтчер мозги?

— Вообще-то это получается у него неплохо. К тому же, в данном случае он сможет сказать, что и вы тоже ничем не можете похвастаться.

— А если поспрашивать спецслужбы остальных стран НАТО?

Хардинг покачал головой.

— Нет. Это может просочиться противнику — во-первых, то, что нас это интересует, и, во-вторых, что нам мало что известно.

— Что ты можешь сказать о наших союзниках?

— Все зависит. Французская СВРКР иногда добывает очень ценную информацию, но она не любит ни с кем делиться. Как и наши израильские друзья. Западногерманская разведка полностью скомпрометирована. Этот Маркус Вольф из Восточной Германии в своем ремесле просто гений, черт бы его побрал, — возможно, лучший специалист во всем мире, и он полностью подчиняется Советам. У итальянцев тоже есть способные люди, но и у них существуют проблемы с внедрением. Знаешь, вероятно, сейчас лучшая служба на континенте — это сам Ватикан. Однако если в настоящий момент русский Иван и предпринимает какие-то шаги, он мастерски это скрывает. Насколько тебе известно, Иван умеет это делать очень хорошо.